15 июня один пилот из Командования Сухопутной Авиации пришел в Организацию Национальной Безопасности («MİT») и передал информацию о том, что на здание «MİT» намечается воздушная атака с вертолетов и будет похищен глава «MİT» Хакан Фидан. После данного сообщения был организован контакт между «MİT» и Генштабом Армии. Вслед за этим было проведено собрание при участии начальника Генштаба генерала армии Хулуси Акара, Командира Сухопутных Войск генерала армии Салиха Зеки Чолака и второго начальника Генштаба генерала армии Яшара Гюлера. В рамках данного дела также была организована встреча заместителя генсека «MİT» со 2-ым начальником Генштаба Яшаром Гюлером в здании Генштаба ВС. В 18:30 Хакан Фидан приехал в Генштаб и встретился с Хулуси Акаром. После этой встречи было принято решение «о полном запрете на взлет военно-воздушной техники и немедленном возвращении на свои авиабазы самолетов и вертолетов, находящихся в воздухе; о прекращении движения всех танков и др. бронетехники до следующего приказа». Акар приказал командиру Сухопутных Войск генералу армии Чолаку предпринять самые оперативные и эффективные для этого меры. В свою очередь Чолак, начав осмотр воинских частей, приступил к действию. После собрания начальник Генштаба Хулуси Акар продолжил работу в своем кабинете штаба.
Спустя короткое время после того, как генсекретарь «MİT» Хакан Фидан вышел из Генштаба, началась операция госпереворота. Примерно в 21:00 глава Стратегических Реформ Начальства Генштаба Мехмет Дишли вошел в комнату начальника Генштаба Хулуси Акара и сказал: «Мой командир, операция начинается, мы возьмем всех, батальоны и бригады уже в пути. Скоро вы все увидите». После чего он постарался уговорить Акара взять у него командование. Однако, получив жесткий отпор от Акара, Дишли вышел из кабинета и приказал ожидавшим за дверью адъютанту полковнику Левенту Тюрккану, капитану Сердару Текину, старшему сержанту Абдулле, начальнику Канцелярии полковнику Рамазану и Орхану Йыкылкану войти и схватить начальника Генштаба. После того, как они задержали начальника Генштаба, его перевезли на вертолете в 4-ую Основную Авиабазу для реактивных самолетов Акынджи. Далее его отнесли в кабинет командира авиабазы Хакана Эврима, где его пытались убедить подписать текст с заявлением о госперевороте. После взятия в заложники начальника Генштаба Акара премьер-министр Бинали Йылдырым назначает командира 1-ой Армии Умита Дюндара исполняющим обязанности начальника Генштаба. Вслед за этим начали предприниматься действия по подавления попытки переворота. Позднее, когда повстанцы были полностью обезврежены, Акар был высвобожден из Авиабазы Акынджи и доставлен на вертолете в резиденцию Чанкая Кёшкю.
Отстраненный от своей должности на некоторое время из-за операции госпереворота 15 июля Хулуси Акар, в дальнейшем показании, состоящем из 6 страниц и данным в своем кабинете следователю в качестве истца, заявляет, что он кричал на повстанцев с требованием остановиться пока не поздно и сдаться властям. Далее генерал армии Акар отмечает в показании: «Я считаю, что основной причиной безумства тех, кто планировал и собирался претворить в жизнь госпереворот, стала наша широкомасштабная, серьезная и кропотливая деятельность, связанная с намечающимся советом в Августе, вслед за которым им грозил сокрушительный удар (по их кадровой структуре)».
Акар также отмечает: «Я наблюдал, как со временем настроение предателей-путчистов все более ухудшалось. Считаю, что кадры, показанные с Босфорского Моста, когда сдавались танкисты повстанцы и, более всего, прямая трансляция обращения нашего г-на президента из аэропорта Ататюрка, его призыв к населению полностью сломали всякие надежды путчистов».
Начальник Генштаба генерал армии Хулуси Акар в своем показании, данной Республиканской Генпрокуратуре Анкары после попытки переворота Террористической Организацией Фетуллаховцев (FETÖ), заявил следующее: «В то время как, в особенности на юго-востоке страны, велась четко скоординированная полицией, губернаторствами, политическими институтами, юстицией, разведкой и вооруженными силами деятельность против террористической организации сепаратистов и в ходе этой кропотливой работы добивались заметных результатов, данная предательская попытка переворота оставила черное пятно на страницах нашей истории».
Генерал армии Акар в своем показании Республиканской Генпрокуратуре Анкары также напомнил, что уже около года исполняет обязанности начальника Генштаба.
«Борьба против организации «FETÖ/PDY», ведущаяся государством в течение определенного периода, является и нашей борьбой, в которой мы участвуем в качестве структуры с максимальным вниманием и кропотливостью. В связи с этим велась подготовка к Совету, намеченному на август, при котором было обговорено нанести сокрушительный удар по этому формированию, чьи кадры находились в рядах вооруженных сил», - отметил генерал армии Акар, добавив при этом:
«Черное пятно на нашей истории»
И, я думаю, на этом этапе нашей деятельности террористическая организация, вероятно, предвидев предстоящую зачистку, решилась пойти на такую безумную попытку переворота, пойдя на такие чудовищные деяния как убийство мирных жителей, бомбардировка парламента, нападение на своих же товарищей по оружию, бомбардировка полицейских подразделений и другие преступления. В то время как, в особенности на юго-востоке страны, велась четко скоординированная полицией, губернаторствами, политическими институтами, юстицией, разведкой и вооруженными силами деятельность против террористической организации сепаратистов, в ходе которой добивались заметных результатов, данная предательская попытка переворота в отношении правительства Турецкой Республики оставила черное пятно на страницах нашей истории».
Генерал армии Акар также отметил, что вечером 15 июля примерно между 17:00-18:00, когда он работал в своем кабинете, к нему вошел 2-ой начальник Генштаба генерал армии Яшар Гюлер и сообщил, что согласно поступившей из «MİT» информации намечается проведение операции с участием трех вертолетов из Академии Сухопутной Авиации.
«Я отдал приказ об остановке движения всей военно-воздушной техники»
Акар, отметив, что по поводу этой информации Гюлер собирался встретиться с делегацией из Национальной Безопасности, далее добавил:
«Мы приняли эти данные всерьез ввиду ведомства, из которого они поступили. Я, генерал Яшар и командир Сухопутных Войск Салих Зеки Чолак начали обсуждать необходимые для этого срочные меры. В первую очередь мы немедленно обратились в Центр Управления Войсками Генерального Штаба (SKKHM), где я отдал приказ соответствующим командирам остановить все полеты и намеченные рейсы ВВС не только над Анкарой, но и на всем воздушном пространстве страны. В свою очередь 2-ой начальник Генштаба Яшар Гюлер передал данный приказ в Центр Управления Командования ВВС и таким образом наш приказ о прекращении воздушных операций и учений был распространен. Для предупреждения возможности проведения операции, о которой нам сообщили из «MİT», и на случай ее подтверждения и точной определенности полетов я также отдал приказы командиру Сухопутных Войск предпринять в связи с этим все самые оперативные и эффективные меры. Я поручил начальнику штаба взять с собой сотрудников из Центрального Управления, Судебно-консультативного Ведомства и поехать в Академию Сухопутной Авиации для незамедлительного решения вопроса, приняв при этом все необходимые исполнительные и юридические меры, не оставляя ни малейших сомнений. Также я дал ему указание постоянно держать меня в курсе событий».
Генерал армии Акар также поделился следующей информацией: «Во время собрания мы пришли к выводу, что намеченная операция может являтьться лишь частью большого плана и в связи с этим я, не ограничив себя уже принятыми мерами, связался с командиром Гарнизона Анкары генерал-полковником Метином Гюраком и приказал ему лично отправиться в Дивизион Бронетехники в Этимесгуте и принять меры по предотвращению выхода из частей любого вида бронетехники и танков. Таким образом, приняв в первую очередь необходимые меры, мы завершили наше совещание».
«Дишли заявил, что «мы всех задержим»
Продолжая работу в своем кабинете, генерал армии Акар также следил и за развитием событий. Далее генерал Акар рассказывает: «Не уверен точно, но где-то к 21:00, когда я работал за круглым столом для собраний, сидя спиной к двери, ко мне постучались. Я сказал «заходи» и даже добавил что-то вроде «кто это в такое время?». Когда я повернулся, то увидел сотрудника Штаба генерал-лейтенанта Мехмета Дишли». После Акар в своем исковом заявлении рассказывает о произошедших событиях вслед за тем, как к нему вошел начальник Департамента по Управлению Проектами генерал-лейтенант Мехмет Дишли:
«Дишли сел на один из стульев перед моим столом и в не в свойственной ему манере с тревогой обратился ко мне примерно с такими словами: «Мой командир, операция начинается, мы всех захватим. Батальоны и бригады уже в пути. Скоро вы все увидите». Сначала я не смог придать значения его словам. Может быть, он говорил и о самолетах. Но, так или иначе, я понял, что речь идет о военном восстании, и резко прокричал ему в ответ: «Что ты мелишь? Какая еще операция? Ты что спятил?! Ни в коем случае!» Из-за того, что я сидел спиной к двери, я не заметил, была ли тогда дверь открытой».
«Я заметил подполковника Левента»
Генерал Акар далее отмечает, что спросил, где находится 2-ой начальник Штаба и другие командиры, на что Дишли ему сказал примерно следующее: «Не беспокойтесь, они придут». Далее Акар заявляет, что он часто и в сердитом тоне чередовал следующие вопросы: «У меня не может быть никаких общих дел с тобой и другими участниками в таких делах. Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне? Кто это такие? Кто вы?» Акар продолжает:
«Я был очень рассержен. Я старался донести до них, что в конечном итоге они идут по ложному пути и попали в большое болото, что они понесут за это свое наказание, так пусть тогда у них хватит духу не ввязывать еще кого-либо в эту затею и немедленно остановить операцию без всяких потерь и смертей. Однако мне не удалось их переубедить. Дишли, не смотря на мою ярость, старался сохранять спокойствие и выглядеть смиренно, то и дело, отвечая что-то вроде «мой командир, это дело уже сделано и все уже вышли в путь (прим. на операцию)». В один момент Мехмет Дишли, по-моему, захотел выйти из помещения и я, невольно повернувшись в его сторону, вдруг заметил у дверей стояли капитан Сердар, старшина Абдулла и подполковник Левент».
«Успокойтесь командир, а то выстрелю»
Акар также отметил, что подполковник Левент Тюрккан являлся его адъютантом, старшина Абдулла был в отряде охраны, а капитан Сердар был помощником адъютанта. «Кроме них мое внимание привлекли военные, бывшие в полной экипировке, с оружием и касками по всей своей видимости, напоминавшие спецназ», – добавил Акар. Далее он продолжил:
«Когда я заметил, что они врываются в комнату, то встал на ноги и тогда Левент Тюрккан прокричал мне: «Мой командир, сядьте и держите себя в руках, не создавайте проблем!». И тут кто-то толкнул меня и заставил сесть. Еще один подошел сзади и начал душить меня, прикрыв мой рот и нос, чем-то вроде полотенца для рук. В этот же момент человек сзади обхватил мою шею локтем и начал душить меня нитью из материи армейской одежды. Почувствовав удушье, я постарался освободить свое дыхание, как вдруг другой военный надел на меня пластиковые наручники. Из-за моего сопротивления они закрыли мне рот, оставив нос открытым. Было ясно, что они хотели, чтобы я замолчал. Увидев, что я уже отдышался и несколько успокоился, они вытащили из моего рта полотенечную ткань. Почувствовав боль от наручников, я стал снова на них кричать. Я сказал им, чтобы они их сняли и даже встал при этом на ноги. В этот же момент Левент Тюрккан пригрозился мне пистолетом и сказал что-то вроде: «Осторожно, командир, а то выстрелю». На что я даже сделал еще пару шагов в его сторону и прокричал ему: «Давай, стреляй!» Я заметил в его глазах рефлекторную неуверенность. В это же время я потребовал, чтобы с меня сняли наручники, и, по-моему, по приказу Мехмета Дишли вытащили армейский нож. Нож был затуплен, и один из военных старался им отрезать наручники. Некоторое время у них это не получалось. Тогда я начал снова на них кричать, и уже со второй попытки они сумели их срезать. Поставив за мной одного из своих людей, таким образом, они нейтрализовали меня, заставив снова сесть».
«Там были военные в состоянии полной боевой готовности»
Акар также отметил, что начал снова повышать на них голос, когда услышал звуки выстрелов и самолетов, летящих на малых высотах, однако его не стали слушать. Спустя некоторое время Акар сказал повстанцам, что ему нужно в уборную и тогда несколько человек пошли вместе с ним. Из-за этого он снова возмутился, назвав их «бескультурными и бесстыжими». Как отмечает сам генерал, Старшина Абдулла и капитан Сердар не отходили от него ни на шаг. Далее Акар заявляет:
«Прошло длительное время. Не смотря на то, что телевещание было активно и на улицах были слышны звуки выстрелов и истребителей, в связи с этим до этого момента не было никаких новостей. Однако после этого была показана новость с кадрами из с Босфорского моста, где повстанцы преграждали путь. Все, присутствовавшие рядом со мной повстанцы, совершенно хладнокровно начали наблюдать за новостями, не давая при этом никаких комментариев. Через некоторое время, сказав «пошли», они взяли меня из здания. Я потребовал свое пальто, фуражку и сумку. Мой сотовый телефон остался в кабинете адъютанта. Насколько я помню, пальто и фуражку мне тогда отдали, а насчет сумки сказали, что принесут ее сами».
Отметив также, что при выходе он заметил военного в полном обмундировании со стальной каской, оружием и жутким выражением лица, которым оказался кадровый полковник Фырат Алакуш, Акар также рассказал о присутствии в фойе и на этаже других военных в полной экипировке.
«Они направили на меня оружие»
Акар, рассказывая, что далее его спустили с лестницы, обратил внимание на то, что один из военных направил на него автомат, пятясь при этом назад. Тогда он, возмутившись, прокричал: «Парень, ты что делаешь?!» Выйдя на улицу, возле памятника Ататюрка их ожидал вертолет, куда его и погрузили. Акар несколько раз напомнил о том, что в сумке остались его очки, но их так и не принесли. Вертолет поднялся. Генералу тогда не сообщили о месте направления и сам он их также не спросил. Военные в вертолете держали свои автоматы, направив их на генерала. В вертолете также был и Мехмет Дишли. Спустя некоторое время вертолет совершил посадку и тогда генерал спросил, куда они прилетели, на что ему ответили, что это авиабаза Акынджи. Далее его посадили в микроавтобус и привезли в какое-то здание.
«Акын Озтюрк подошел ко мне в одиночку»
В своем показании, представленном Республиканской Генпрокуратуре Анкары генерал армии Акар отмечает, что на здании, в которое его привезли на вертолете, было вывеска «Командование Авиабазы» и, что здесь его ожидало множество вооруженных лиц, одетых как в военную, так и в гражданскую форму. После этого его привели в кабинет командира, где, стоя на ногах, его ожидал генерал-лейтенант Кубилай Сельджук. Акар отметил, что тут его посадили на кушетку и, что через некоторое время к нему подошел генерал армии Акын Озтюрк, будучи одетым в одни брюки и футболку. Далее генерал Акар рассказывает следующее:
«Я был очень удивлен, когда увидел его и из-за сложившихся обстоятельств, при которых мы встретились. Я спросил его, что он тут делает. Он объяснил, что прилетел сюда из Измира на самолете, принадлежащем командованию, вместе со своей женой и командиром Сухопутных Войск. Он находился в апартаментах, расположенных на территории авиабазы, в доме, где жила его дочь. После ему позвонил Абидин Унал и сообщил о том, что какие-то люди подняли из авиабазы самолеты и, что ему нужно прийти сюда, чтобы проследить за обстановкой. Он также отметил, что «хотел им объяснить сложившуюся ситуацию, но его не выслушали». И я объяснил все, что со мной произошло с самого начала. Также я увидел там контр-адмирала Омара Харманджика и генерал-майора Хакана Эврима и начал кричать на них, говорить им, примерно, то же самое, что и в начале событий: что они совершают ошибку, потеряли рассудок, и что в наше время такое невозможно. Вдобавок я сказал примерно это: «Вы разве не видите, что происходит в Сирии и Египте? Вы хоть понимаете, на сколько лет назад такие события отбрасывают развитие нашей страны?» Но им было все равно».
«Эврим сказал, что они встретят его с Фетуллахом Гюленом»
Акар также отмечает, что контр-адмирал Омар Харманджик зачитал ему текст из двух страниц, далее, передав ему эти страницы, он обратился к нему со словами: «Мой командир, прочтите это, а затем подпишите и зачтите этот текст в прямом эфире. Тогда все будет очень хорошо, мы расставим все и всех по своим местам». Акар, заявив, что отклонил это жестко и наотрез отказался от этого предложения, добавил следующее:
«Я громко заявил им: «Кем вы себя возомнили? Кто вы такие? Где 2-ой начальник, командиры войск, которых вы, якобы, собрали? Где министры? Приведите всех, кого вы только задержали. Кто ваш руководитель, …..?» На что Хакан Эврим ответил мне примерно так: «Если хотите, мы можем организовать вашу встречу с нашим предводителем Фетуллахом Гюленом». И я сказал, что не желаю ни с кем встречаться. После этого все, кроме Акына Озтюрка, покинули комнату. По-моему мы пробыли в этом командирском кабинете до 00:00. Я твердил генералу Акыну Озтюрку все то же самое. Он отвечал мне что-то вроде того, что его не слушают. Старшина Абдулла задержался в кабинете на некоторое время. Насколько я помню, там присутствовал еще один военный, которого я принял за адъютанта командира авиабазы.
«Он сказал, что там находится группа из 30-40 человек»
Когда они потребовали меня подписать их псевдодокумент о госперевороте, я даже к нему не приблизился. Я также слушал их с явным пренебрежением и насмешкой, когда они зачитывали мне этот текст. Я настолько не обращал внимания на содержание этого текста, что даже запомнил название операции переворота, данное этими предателями не как «Совет Мира в Стране» (Yurtta Sulh Konseyi), а как «Патриотический Союз». Мой гнев так и не стихал. И они не разгласили информацию о том, из кого состоит их Совет. Время от времени, присутствовавшие в кабинете выходили и заходили. То ли Акын, то ли кто-то другой сказал мне, что рядом есть зал, который используется в качестве центра операционных действий и, что там находится группа из 30-40 человек. Этого места я не увидел. На все время моего пребывания в заложниках я был в одной и той же комнате».
«Я заметил в их глазах безнадежность»
Начальник Генштаба генерал армии Акар подметил, что спустя еще некоторое время они выключили телевизор и тогда он добавил им, что «это позор» и потребовал, чтобы они позволили ему позвонить его жене и объяснить свое положение. Генерал Акар рассказывает следующее:
«Я позвонил своей жене по военной линии связи и сказал ей, что нахожусь на авиабазе Акынджи и чтобы они поберегли себя. После всех этих событий я понял, что жена передала эту информацию соответствующим лицам. Через 2-3 часа они снова включили телевизор, по которому уже вещали о том, что здание парламента и полицейские участки были подвержены бомбардировке. И без того раздавались звуки реактивных самолетов. Я рассердился и начал кричать. Когда они подошли ко мне, то Омар заявил, что они готовы и на смерть. Все они были как роботы. Спустя некоторое время, когда ко мне в одиночку подошел Мехмет Дишли, я сказал ему то же самое. Но тот ответил, что не будет его слушать. Больше всех говорил адмирал Омар Харманджик. По мере того, как по ТВ стали вещать заявления нашего г-на президента, премьер-министра и некоторых других министров, вслед за которыми народ вышел на улицы и ценой своих жизней стал сопротивляться путчу, и военные-повстанцы начали постепенно сдаваться, или обезоруживаться полицией и народом, эти четверо, находившиеся рядом со мной, начали постепенно меняться в лицах. Я заметил в их глазах безысходность, они были сильно расстроены. «Вы полностью влипли. Хотя бы проявите мужество и остановитесь здесь. Приостановите смерти других людей. Отзовите танки, пушки и всю остальную технику до рассвета. Вы и так достаточно нас опозорили, не позорьте и дальше. Это ваша операция хуже Балканской войны. Вы оставили черное пятно в истории Вооруженных Сил. Единственное место, куда вам следует обратиться, это Республиканская, военная прокуратура и военная полиция. Идите и сдайтесь. И верните меня», – я прокричал им примерно это несколько раз. Однако они ничего не ответили. Спустя некоторое время снаружи раздались звуки взрывов. Они сказали сами, что разбомблены взлетные полосы».
Речь нашего президента полностью разрушила все надежды предателей-путчистов
В своем показании из 6 страниц, данном генералом армии Акаром прокурору в качестве истца, он отметил, что громко заявил путчистам, чтобы они прекратили свою операцию и сдались, пока есть возможность. Акар также отметил: «Я наблюдал, как со временем настроение путчистов стало меняться. Это было связано с кадрами, показанными с Босфорского Моста, где сдавались танкисты-повстанцы и, более всего, по моему убеждению, с прямой трансляцией обращения нашего президента из аэропорта «Ататюрк», с его призывом к населению, который полностью сломал всякие надежды путчистов».
Отметив, что после этого момента он больше не увидел адмирала Омара Харманджика и генерал-майора Хакана Эврима, генерал Акар добавил: «Я стал кричать на них из последних сил, что у них уже нет никаких шансов, что после них уже не будет нанесен еще больший вред в истории Вооруженных Сил и Турции, чтобы они подумали хотя бы о молодых солдатах, мирных жителях и приостановили авиабомбардировки, и вернули сухопутные подразделения в свои казармы. Я помню, как передо мной стояли Кубилай и Мехмет. Они были сломлены. И все еще ничего не говорили, однако в их глазах читался страх и озабоченность. Время уже тогда было, примерно между 08:30 и 09:00. Я объяснил им, что, если они позволят мне поговорить с господином премьер-министром или президентом, остановят свою операцию, сдадутся властям и вернут всех военных по своим казармам, то смогут закончить эту затею без лишних, дополнительных потерь. Кроме того, авиабаза уже подвергалась бомбардировке снаружи. Далее они могли попасть в полностью безвыходное положение».
Ни о каком договоре не может быть и речи
После того, как генерал армии Акар, обратил внимание путчистов на то, что дальше у них ничего не выйдет, они сказали: «Мы организуем ваш разговор». Далее они принесли телефон и дали мне поговорить с премьер-министром. Я ему все объяснил. Разговаривая с премьером по телефону, я сказал, глядя каждому из них в глаза, что «ни о каком договоре не может быть и речи, что они сдадутся военной, республиканской прокуратуре и военной полиции». Таким же образом я связался и передал примерно то же самое Генсекретарю ОНБ (MİT)».
Когда стало ясно, что вместе с остальными возьмут и генерала Акына Озтюрка он обратился к Акару со словами: «Мой командир, разрешите мне пойти с вами». Хулуси Акар далее продолжил:
«По сложившейся ситуации и личным наблюдениям я решил, что это будет неуместно и сказал ему: «Останься здесь, ибо здесь находится дом твоей дочери». Однако он постоянно настаивал. Мы оставили его в здании авиабазы и вышли. Далее на машине мы доехали до вертолетной площадки, где находилось множество вертолетов. Кто-то указал на один из вертолетов и его завели. Но еще кто-то заметил, что увидев как из авиабазы поднимается вертолет, его могут сбить, в связи с чем нужно было оповестить, что внутри находится начальник Генштаба. Я даже сказал тогда Мехмету Дишли, чтобы он остался, на что он ответил, что установит связь по телефону. Когда заводился вертолет, он кому-то сообщил об этом по телефону. Он продолжал говорить и тогда, когда вертолет уже был в воздухе. Вскоре мы приземлились в резиденцию премьер-министра в Чанкае Кёшкю. Нас встретил секретарь премьера. Я подошел к нему, и за мной шел Мехмет Дишли. Честно говоря, я не контролировал тех, кто шел за мной. Мы вошли в резиденцию премьер-министра. Таким образом, я освободился. Товарищ секретарь спросил меня о человеке, который за мной шел. Я изложил ему вкратце все, что со мной произошло, и отметил, что было бы уместно задержать Мехмета Дишли. Вскоре я узнал, что его и так задержали».
Мой кабинет был приготовлен для кого-то другого
Акар, отметил, что, вернувшись в штаб раньше второго начальника генерала армии Яшара Гюлера, заметил следующее: «Было странно то, что, может быть, было замечено и при обыске места, как моя комната была полностью приведена в порядок и убрана. Однако, меня взяли из кабинета, будучи за работой, и с применением силы. Не смотря на то, что обычно на моем рабочем месте и в комнате отдыха на столе, журнальном столике, полках были книги, канцелярские изделия, шоколад, напитки, съестное, газетные вырезки, сувениры, все выглядело собрано и просто. Не хватало лишь несколько вещей, и сменились местами две статуи».
Акар, обратив внимание и на то, что в его кабинете также не было и именного пистолета, подаренного ему главой Партии Националистического Движения (MHP) Девлетом Бахчели, а также его телефона, который остался в комнате адъютанта, когда его забирали, пришел к выводу, что его кабинет был приготовлен для кого-то другого. Генерал армии Акар также предъявил в своем показании 4 фотографии кабинета во время своей рутинной работы, которые были прикреплены к записи показания.
«Те, кто готовил переворот, были членами этой организации»
Акар, также отметив, что все это указывает на то, как важно в целом для государства, а в частности для ВС Турции решительно и упорно бороться с этими террористами, которых также называют Параллельным Формированием, закончил свое показание следующими словами:
«Я верю, что те, кто готовил и исполнял этот план попытки госпереворота, были членами данной организации. Также я считаю, что основной причиной, подтолкнувшей их к таким безрассудным действиям, была наша серьезная, масштабная, кропотливая подготовка к общей очистке их кадров после намечавшегося в августе Совета. Кроме того, у нас со вторым начальником увеличились сомнения насчет причастности к этой организации некоторых лиц из нашего окружения. На совете мы собирались предпринять весьма серьезные меры. Еще одной причиной, сподвигнувшей этих предателей-террористов на эту попытку, были суды и следствия, связанные с этой террористической организацией, в ходе которых, все государственные образования стали сторониться их кадров. И я выступаю в качестве жалобщика против каждого участника этого формирования в отдельности, против каждого, кто нанес такой огромный вред лично мне, моему народу, товарищам по оружию, братьям из правоохранительных органов, государственным органам, турецкой истории и нашей культуре».
В своем заявлении генерал армии Акар также подчеркнул, что никогда не забудет то, как эти предатели нанесли черный след на честно заработанное потом и кровью с большим героизмом и самоотверженностью мучеников и ветеранов доверие ВС Турции. «Я верю, что они получат свое заслуженное наказание самым суровым образом», – закончил генерал.
